Год назад, 24 февраля 2022 года, Россия начала полномасштабное военное вторжение на территорию Украины. В течение прошедшего года военные действия продолжали идти, унося человеческие жизни, разрушая жизненно важную инфраструктуру и порождая глубочайший в современной истории кризис беженцев и глобальный продовольственный кризис.
По данным ООН, Украина входит в число трех стран, где в 2022 году было убито наибольшее число журналистов. Сотрудники прессы часто получают ранения во время работы, освещая конфликт. И, по информации Комитета по защите журналистов, некоторые данные указывают на то, что российские войска преднамеренно делают их целью своих атак.
В то же время в России многие независимые медиа были заблокированы. Российские независимые журналисты подвергались преследованиям и получали тюремные сроки по обвинению в "шпионаже" и "распространении заведомо ложной информации", например, совсем недавно — 15 февраля суд приговорил журналистку Марию Пономаренко к шести годам лишения свободы за "распространение фейков об армии России". А 22 февраля Международная федерация журналистов приостановила членство Союза журналистов России из-за войны в Украине.
Столкнувшись с ужесточением цензуры, с невозможностью говорить правду, с угрозами личной безопасности и безопасности близких, многие российские журналисты решили уехать в эмиграцию. Это привело к переезду за границу целых изданий.
В этом тяжелом году мы видели также примеры профессиональной и личной храбрости, взаимоподдержки, бескорыстной помощи друг другу, умения выживать и находить новые пути развития в тяжелейших обстоятельствах, а также примеры творческих инноваций в журналистике. Многие медиаорганизации переосмыслили себя и нашли новые пути и цели работы в новых условиях. Например, Львовский медиафорум с 24 февраля в круглосуточном режиме оказывает помощь редакциям украинских медиа и отдельным журналистам.
В течение этого года IJNet публиковал на разных языках статьи на темы, связанные с войной, которую Россия ведет в Украине. Эти статьи были посвящены работе украинских и международных журналистов и фиксеров во время войны (примеры можно найти здесь, здесь, здесь и здесь); помощи украинским журналистам; эвакуации медиа; освещению кризиса беженцев; организации хабов для журналистов, вынужденных оставить свои дома; ситуации с журналистикой в России; безопасности журналистов; цензуре и эмиграции; бизнес-стороне работы медиа; инструментам для журналистов, освещающих военные действия.
В годовщину начала российского вторжения мы поговорили с авторами и героями опубликованных на сайте IJNet русскоязычных статей, посвященных темам, связанным с войной, о том, как на них и их организации повлиял в профессиональном и личном плане прошедший год.
Как война повлияла на журналистов
Многие из тех, с кем мы говорили, признавались, что в первые месяцы после начала войны им было очень трудно физически и психологически справиться с ситуацией, но впоследствии они научились лучше адаптироваться, многие смогли снова начать работать.
В самом начале года IJNet на русском языке провела вебинар, во время которого мы поговорили с Евгением Заславским, исполнительным директором киевской некоммерческой организации Media Development Foundation, и с журналистом месяца IJNet, тренером по медиакоммуникациям, соучредителем School of Media, видеопродюсером Zaborona.com Андреем Быстровым.
Евгений Заславский, исполнительный директор киевской некоммерческой организации Media Development Foundation (MDF), живет в Киеве. В программе MDF "Устойчивость медиа" участвуют 56 локальных медиа, с которыми организация работает уже десятый год.
"В первый день войны — 24 февраля мы написали письма всем локальным медиа, участникам нашей программы, и предложили им свою помощь, — рассказывает Евгений. — Мы решили, что никуда не уезжаем, будем помогать и давать медиаорганизациям деньги, которые у нас есть, на оплату необходимого (в первую очередь, переездов и базовых потребностей)".
"До войны наша организация занималась [развитием медиа]. Мы хотели помогать им развивать и контролировать стратегию. Из-за войны нам пришлось многое менять, — продолжает он. — Во всех редакциях участников нашей программы возник управленческий вакуум — одни редакторы ушли волонтерить, а другие — в армию, в ВСУ. Структура редакций была сильно разрушена — везде, на каждом уровне, было недостаточно людей: кто-то ушел, кто-то погиб. Также аудитория начала очень сильно мигрировать — независимо от того, где находились редакции, много людей уезжало и много приезжало.
Поэтому мы занялись стабилизацией работы редакций. Помогали им переписывать стратегию. В условиях неопределенности тоже нужна стратегия — на основе чего ты будешь выбирать темы, как решать, о чем рассказывать".
Кроме того, на деньги полученного гранта команда MDF купила для журналистов каски, бронежилеты, турникеты. Они также оказывали психологическую помощь сотрудникам медиа, перемещали редакции с востока страны, особенно из тех территорий, которые сейчас находятся под российской оккупацией. С их помощью смогли переехать более 70 журналистов с семьями, всем им MDF снимает квартиры.
Евгений признается, что, чтобы заниматься всем этим, команде пришлось освоить области, которыми они раньше не занимались, включая логистику и работу риелторов. Это было непросто, говорит он.
"Потребность в журналистике нужно поддерживать и культивировать. Мне все еще кажется, что журналистика не менее важна, чем защита с оружием в руках, — говорит Заславский. — Поддерживать [независимые локальные медиа] очень важно, потому что их создание требует большого времени. Потеряв эту школу, мы ее потом очень долго будем восстанавливать".
Андрей Быстров, который живет и работает в Киеве, говорит, что "полномасштабное вторжение РФ в Украину изменило современную украинскую журналистику".
"Первый аспект — военными корреспондентами стали многие журналисты, освещавшие до этого политику, культуру и новости. Приходилось максимально быстро учиться работе на передовой, под обстрелами, — говорит он. — Очень помогали онлайн-тренинги от IJNet, занятия по тактической медицине от 24.02 Fund. И, конечно, это была работа с угрозой для жизни. 43 журналиста на территории Украины были убиты российскими солдатами, погибли в результате бомбежек, некоторые из них были похищены, их пытали, а потом убили, 17 журналистов были ранены. (По официальным данным, из 43 погибших журналистов и других работников медиа 8 были убиты непосредственно во время осуществления профессиональной деятельности, 13 стали гражданскими жертвами войны и 22 представителя СМИ погибли как участники боевых действий в рядах Сил обороны Украины и в результате обстрелов).
"Второй аспект — это украинский информационный фронт, — говорит Андрей. — За прошлый год украинские медиа смогли совместными усилиями сформировать собственное инфополе и активно противостоять пропаганде Кремля".
Работа во время войны
Украинская журналистка Галина Остаповец живет и работает в Украине. "Жить на войне и работать на войне не одно и то же. Два года работы на Донбассе не сравнятся с тем, как война приходит в твой дом, и ты совершенно не знаешь, что с этим делать, – говорит она. — Такому меня не учили ни на каких тренингах и курсах. Пришлось учиться по ходу действий, да еще и под взрывы, доносящиеся с разных сторон. Это было [очень трудно] но, кажется, я с этим справилась".
В первые месяцы войны Галина, как и многие ее коллеги, работала практически круглосуточно с перерывами на сон и еду.
Война также расширила ее специализацию. "Если до 24 февраля я писала о политике, то уже в марте 2022 года пришлось разобраться в типах вооружения, ракетах, родах войск, узнать, что такое наступление, оборона, как это все выглядит в реальной обстановке. Теперь я пишу много о войне, в том числе для иностранных изданий", — рассказывает она.
Украинская журналистка Ира Гоюк эмигрировала в Польшу, сейчас она продолжает удаленно сотрудничать со Львовским Медиафорумом и учиться в магистратуре.
"Главной моей задачей после 24 февраля было выжить, поэтому пришлось сфокусироваться на самом важном и поставить на паузу фриланс, — рассказывает она. — Первые полгода войны я жила в Украине, совмещала несколько проектов. В профессиональном плане я научилась работать в условиях сильного хронического стресса. Только спустя 8–9 месяцев смогла вернуть себе хоть какое-то чувство контроля над своей жизнью и поэтому вернулась к текстам, которые пишу на фрилансе".
Журналисты в изгнании
Журналистка из Беларуси Наста Захаревич освещала протесты в Беларуси в 2020 году, после чего была вынуждена уехать из страны и получила политическое убежище в Латвии.
"Для белорусской журналистики это был катастрофический год. До 24 февраля мы еще хоть как-то были интересны миру, но после полномасштабного вторжения России в Украину и соучастия в этом режима Лукашенко Беларусь стала изгоем, и наши политзаключенные [мало кого] интересуют, — говорит она. — Уговорить зарубежные редакции напечатать материалы о репрессиях и пытках в Беларуси становится все сложнее".
"Мы, журналистки и журналисты в изгнании, все больше теряем связь с Беларусью, потому что репрессии там становятся все масштабнее и источники отказываются говорить [с журналистами], справедливо опасаясь последствий, — признается Наста. — Последние полгода я совмещала волонтерскую помощь транзитным украинским беженцам и беженкам в Риге и журналистику, и я вижу, что украинская тема, к сожалению, уже тоже не вызывает у читателей того интереса, который был в начале полномасштабной войны".
Будущее журналистики в Украине
Живущая в Украине журналистка и медиаконсультантка Елена Дуб говорит, что после 24 февраля и начала войны все ее предыдущие договоренности и проекты, которые она планировала, стали неактуальными.
"Для фрилансеров, как я, сначала было непонятно, что делать. Поэтому многие журналисты волонтерили на информационном фронте: распространяли информацию об Украине, военных преступлениях российской армии, их жертвах, помогали развенчивать фейки, делали расследования, работали с международными СМИ. Все это делается и сейчас, причем более системно и эффективно", — говорит она.
В марте прошлого года Елена решила уехать в Польшу и оставалась там до августа. Оттуда она возобновила работу, а позже примкнула к команде сайта Центра прав человека ZMINA, который сейчас документирует военные преступления РФ. Полгода назад она вернулась в Украину, где живет и работает во Львове. "Как и все, живу и работаю в условиях частых ракетных обстрелов, воздушных тревог, отключений света и часто слабого интернета", — рассказывает она.
"В первые два месяца казалось, что рынок остановится, но когда шок прошел, работы у журналистов стало еще больше. Адаптируемся при помощи генераторов, аккумуляторов, сети Starlink, портативных зарядных устройств, зума, оптоволоконного интернета и креатива", — говорит Елена.
В ближайшем будущем конца войне, которую Россия ведет в Украине, не предвидится. Сейчас, спустя год после начала войны, очень важно продолжать привлекать внимание к этой теме и поддерживать журналистов, работающих в Украине, и тех, кто был вынужден уехать в эмиграцию из России, Украины и Беларуси.
На верхнем фото — рисунок Бэнкси на разрушенной стене котельной детского сада в Бородянке. В этом детском саду во время бомбежки погибли люди. Фото предоставлено Андреем Быстровым.
Другие статьи
