Эта статья – третья в серии материалов, посвященных работе чернокожих журналистов. Первоначально этот проект был приурочен к Месяцу афроамериканской истории, который отмечался в феврале, но мы поняли важность и актуальность этой темы и решили его продолжить. Чернокожие журналисты, желающие поделиться своим опытом, могут написать по адресам dmaas@icfj.org или avales@icfj.org.
Еще девочкой, обучаясь в школе в Лондоне, Энн М. Симмонс решила, что не хочет учить французский, – она выбрала русский язык – и это определило ее карьеру.
"Моя жизнь в основном определилась, когда мне было 11 лет. Это произошло благодаря тому, что я записалась в класс с изучением русского языка, – говорит она. – У меня развился интерес – очень сильный интерес, практически страсть – к русской истории и литературе".
Последние три года Симмонс работает руководителем бюро московского офиса Wall Street Journal. Хотя она всегда мечтала работать в России, ее карьерный путь к мечте был извилистым.
Симмонс окончила университет со специализацией в русском и норвежском языках. Проработав год в специализировавшихся на освещении жизни эмигрантов лондонских изданиях The Caribbean Times и The Voice, она поступила в Высшую школу журналистики Колумбийского университета. После выпуска она работала в Miami Herald, а потом перешла в Time Magazine.
"Я проработала репортером-расследователем в Time Magazine шесть месяцев, когда мне предложили перевестись в московское бюро издания, – вспоминает она. – Это было в начале 90-х, и быть в это время в этом месте было потрясающе. Это было время распада СССР, только что произошел августовский путч, и Ельцин стал президентом".
Симмонс вернулась в США, где освещала вопросы местной политики, но тяга к работе в других странах ее не покидала. Она стала корреспондентом The Los Angeles Times в Найроби, для этого же издания она освещала события урагана Катрина и работала в Ираке.
Но она всегда хотела вернуться в Россию. "Я продолжала заниматься русским языком: все время, пока я жила в Лос-Анджелесе, у меня был учитель, – вспоминает она. – И я получила возможность снова поехать в Россию благодаря Wall Street Journal".
Работая в Москве, она освещала разные темы – от геополитики до пандемии. Я поговорила с Симмонс о ее карьере, советах начинающим международным корреспондентам и о том, что значит для нее быть чернокожей женщиной и международным корреспондентом.
[Читайте также: Reporting on race in America: Q&A with John Eligon]
IJNet: Многие хотят быть иностранными корреспондентами, но в эту профессию нелегко пробиться. Какие уроки вы извлекли из своего опыта работы и какими советами могли бы поделиться?
Симмонс: Мой совет – нужно очень хорошо разбираться в том, что происходит в различных частях мира.
Я имею в виду – действительно испытывать информационную жажду и читать обо всем. Моей страстью были Африка и Россия, поэтому я знала, что мне нужно продолжать совершенствовать языковые навыки. Мне также было нужно знакомиться со всеми новостями о России, которые я могла найти в журналах. Чтобы, если мне подвернется возможность и меня пригласят на интервью, я могла сказать: "Знаете, я следила за событиями в этой стране".
Также помогает изучение языков, если у вас есть такая возможность. Это дает вам преимущество перед другими кандидатами. Я часто советую молодым людям – и я знаю, что ситуация для этого сейчас сложная, – но старайтесь путешествовать как можно больше. Понимаю, что говорить так несправедливо, если у людей нет на это средств. Но если можете, отправляйтесь пусть даже в короткое путешествие. Даже если вы просто пересечете границу США с Мексикой, пока вы там – даже если вы в отпуске, всегда ищите идеи историй. Входя в комнату или даже отдыхая на пляже, используйте все свои органы чувств. Что вы видите? Что слышите? Какие запахи чувствуете? Все эти впечатления важны для создания хороших историй.
Нетворкинг – тоже хорошая вещь. Я часто выступаю на мероприятиях Национальной ассоциации чернокожих журналистов, веду панельные дискуссии и воркшопы, раздаю свои визитные карточки. Каждый раз их используют только один или два человека. Если люди предлагают вам свои карточки и если вы настроены серьезно, нужно им ответить. Вам решать – что делать. Знакомьтесь с людьми. Не сдавайтесь. Стучитесь в двери. Если закрыто, стучитесь снова. Все это хорошая практика для репортера.
О каких историях вам больше всего нравится рассказывать – особенно во время пандемии?
Мне очень нравится рассказывать истории о геополитике. Истории, в которых объясняется роль России в современном мире и то, какую роль эта страна хочет сегодня играть. Это одна из уважаемых стран – страна, которая может очень многое предложить, но чувствует, что на нее нападают западные страны (я повторяю то, что слышала от местных официальных лиц).
Для меня также важно освещать социальные истории и показывать людям, живущим за пределами России, что нет, медведи не разгуливают по главной улице Москвы, и – да, люди здесь носят меховые пальто. Здесь холодно, но, кроме того, здесь есть много всего другого. Я рассказываю о том, каковы русские люди и что такое Россия, и о долгом пути, который прошла эта страна. В Москве и Санкт-Петербурге – и в любом другом большом городе в России – доступно все то же, что и в любой западной столице. При этом очевидно, что в провинции ситуация здесь совсем другая. Мы пытаемся показать это людям. Так же как Нью-Йорк – это не США, Москва – это не Россия.
Если говорить о пандемии, в России вакцина появилась раньше всех в мире: Спутник V. И страна запустила кампанию, пытаясь продать эту вакцину другим странам. При этом правительство не очень хочет забирать вакцины у собственного населения. Мы также писали, что если вы заболеете в Москве и Санкт-Петербурге, то сможете пойти в хорошую больницу, но я недавно написала материал о том, что за границами Москвы время ожидания скорой достигает 24 часов. Больницы переполнены, а люди вынуждены ждать в коридорах, потому что им не хватает коек. Так что картины происходящего здесь совершенно разные.
Что вы можете нам рассказать о положении чернокожего журналиста в медиа в США и в иностранных редакциях? Можете ли вы рассказать о каком-нибудь опыте или трудностях, информация о которых была бы полезна другим чернокожим журналистам, задумывающимся о карьере международного корреспондента?
Во-первых, не делайте поспешных выводов. Я имею в виду, что да – я чернокожая журналистка и – да, мне очень нравится освещать события в африканских странах, но то, что у меня черная кожа вовсе не означает, что я хочу рассказывать только об Африке и только она мне интересна. Мне интересна Россия.
У меня британский акцент, и когда я с кем-то разговариваю по телефону, они, возможно, не ожидают, что я окажусь чернокожей женщиной двухметрового роста. И это может быть шоком или сюрпризом. Это не враждебность, но в то же время вы думаете: "Будет ли этот человек общаться со мной по-другому теперь, когда он знает, что я чернокожая?" Я бы сказала – не давайте цвету своей кожи встать у вас на пути. Я думаю об этом так – если у кого-то есть проблемы в отношении к человеку с моим цветом кожи, это их проблема, а не моя. И я не могу позволить этому влиять на себя и свою работу.
[Читайте также: О чем нужно знать, если вы хотите стать международным корреспондентом]
Бессознательные предубеждения по-прежнему существуют в американском обществе, точно так же, как и в обществе Великобритании. В России у меня был интересный опыт. И ситуация развивалась. Например, когда я была здесь корреспондентом в 90-х, я нечасто встречала чернокожих – и особенно чернокожих западных женщин. На меня часто смотрели. Но я использую это в свою пользу, потому что, кроме невежества, в этом было и любопытство.
Сейчас моя национальность играет большую роль, потому что у меня два паспорта, и люди сразу понимают, что я афроамериканка. Теперь меня часто спрашивают, к примеру, как на самом деле в США живется чернокожим. За последний год люди стали больше интересоваться такими вещами из-за движения Black Lives Matter.
Если говорить о работе в журналистике, то я бы не сказала, что это осложняет мне жизнь в России. В таких больших городах, как Москва и Санкт-Петербург сейчас ситуация лучше, потому что люди привыкли встречаться с людьми с разным цветом кожи. Но если вам нужно поехать в провинцию или в другие более отдаленные части России – или даже в бывшие союзные республики, например, я недавно ездила в Азербайджан, – там люди до сих пор относятся ко мне с любопытством и смотрят на меня. Я бы сказала, что это не отражается на моей работе в журналистике. Во многих отношениях это укрепило мою способность заниматься этой работой, потому что помогает мне завязывать разговор.
Как вам кажется, как редакциям нужно поддерживать цветных сотрудников?
Самое главное – понять свои слабости, а потом работать с ними. Я могу сказать, что компания, в которой я работаю, замечательно справилась с этой задачей. В целом, компаниям нужно подумать о том, чтобы среди претендентов на каждую должность был хотя бы один квалифицированный цветной специалист. Конечно, этой информации вы не найдете в резюме, но можно активно заниматься поиском людей. Скажите сотрудникам: "Мы ищем для интервью на эту вакансию десять человек. Не знаете ли вы квалифицированных цветных специалистов, которые могли бы претендовать на эту должность?" Я говорю не о том, чтобы оказывать кому-то предпочтение, а о том, чтобы на интервью приглашались разные, в равной мере квалифицированные люди, которые могут претендовать на определенную вакансию.
Кроме этого, нужно разнообразить тип источников информации. Для любого материала старайтесь обращаться и к цветным экспертам. Таких экспертов в разных сферах существует множество. Это верно не только в отношении цветных специалистов, но и если мы говорим о женщинах. Также важно иметь возможность открыто разговаривать – в Wall Street Journal в этом смысле обстановка очень хорошая: сотрудники могут открыто говорить то, о чем они думают. Люди должны иметь возможность без опаски задавать вопросы, например, сказать: "Я не хочу, чтобы вы подумали, что я отношусь к кому-то без уважения, я просто не знаю вот об этом аспекте вашей культуры. Можно мне про это спросить?"
Инклюзивность очень важна. Когда мы говорим, что "качество освещения событий и взаимодействия с аудиторией улучшается, если в редакции работают представители разных групп населения", это воспринимается как клише. Но это действительно так: инклюзивность и разнообразие – основы качественной журналистики.
Тейлор Малкахи – фриланс-журналистка и редактор из Миннеаполиса, а также бывший главный редактор IJNet.
Фото предоставлены Энн М. Симмонс.
Другие статьи
