29 марта 2008 года пятилетнюю Изабеллу де Оливейра Нардони выбросили из окна квартиры шестого этажа дома в городе Сан-Паулу, Бразилия, где проживали ее отец и мачеха. Вскоре после этого девочка умерла в больнице. На шее и лбу Изабеллы врачи обнаружили следы и заключили, что ее, возможно, пытались задушить.
Отец и мачеха девочки позже были признаны виновными в убийстве, но всегда отрицали свою вину. Преступлению, которое в свое время привлекло чрезвычайное внимание бразильских СМИ, посвящен вышедший на платформе Netflix документальный фильм "Слишком короткая жизнь: история Изабеллы Нардони", включающий не публиковавшиеся ранее показания и малоизвестные подробности.
Документальный фильм сняли режиссеры Клаудио Маноэль и Микаэль Лангер, который также написал сценарий. В первую неделю трансляции в августе этого года фильм вошел в пятерку самых просматриваемых фильмов в США и стал самым просматриваемым в мире неанглоязычным фильмом платформы Netflix. "Успех фильма превзошел все наши ожидания", — сказал Лангер.
Я поговорила с Лангером о том, насколько сложно рассказывать такие трагические истории и почему важно, что бразильский фильм смог достичь такой широкой аудитории за пределами португалоязычных стран.
Почему вы решили посвятить фильм такой сложной теме?
Мы, документалисты, стремимся запечатлевать важные исторические моменты. Чем труднее снимать фильм, тем интереснее для меня сам процесс.
Мы также написали сценарий и сняли документальный фильм о бразильском певце Уилсоне Симонале, в то время эта тема тоже считалась трудной. История Изабеллы Нардони привлекла наше внимание, мы хотели ее исследовать. Это наша работа — узнавать новое и делиться тем, что мы узнали, с нашими зрителями.
История Нардони уникальна. Она тронула беспрецедентное количество людей, а временная дистанция помогает более объективно о ней говорить.
Что касается зрительского интереса, то документальные фильмы о преступлениях всегда привлекают внимание людей, и это не просто мои слова, то же утверждает статистика. Но нас удивило, как много зрителей во всем мире посмотрели фильм. Это значит, что история, которую мы рассказали, выходит далеко за рамки самого преступления.
Как журналистам справляться с эмоциями, освещая такие тяжелые темы, как убийство ребенка?
Это непросто, особенно когда вы имеете дело с болью от потери, которая не затихает даже спустя 15 лет. Нас тоже захватывают эмоции: мы люди из плоти и крови. Но мы знаем, что на нас лежит ответственность, мы должны рассказать эту историю, какой бы жестокой она ни была, проявляя как можно больше уважения.
Что было самым трудным?
Труднее всего было сопоставлять кусочки гигантского пазла, делать так, чтобы каждый из них стал частью нашей истории, в то время как в ходе интервью и изучения документов появлялись новые данные. Это очень сложная история, в которой одна информация часто не соответствует, а то и противоречит другой. Но мы всегда старались придерживаться фактов и следовали тому, что нам казалось наиболее разумным объяснением.
Интервью с семьей Изабеллы, как мы и ожидали, было очень эмоциональным, и многие из нас тогда плакали: мы же не роботы. Но мы знали, что это не должно мешать нашей работе.
Появилась ли в фильме неизвестная до сих пор информация?
Мы обнаружили кое-какую информацию, которая прежде не попадала в медиа; часто новые данные появлялись благодаря тому, что с момента преступления прошло много времени. Также у нас была возможность общаться с семьей Оливейра.
При этом мы не могли включить в фильм многое из того, что было опубликовано в прошлом, из-за временных ограничений. Мы не включали бессмысленные теории и безответственные "расследования", направленные на создание сенсации и не проявлявшие уважения к чувствам горюющей семьи. Но мы рассказываем в фильме о том, какую роль в этом деле сыграла пресса, поскольку считаем, что тут есть о чем задуматься.
Старались ли вы выслушать в равной мере обе стороны?
Мы не можем выслушивать одинаково обе стороны, поскольку речь идет, с одной стороны, о жертве жестокого преступления, а с другой — о людях, которых суд признал виновными в этом преступлении. Однако мы решили, что имеет смысл выслушать точку зрения стороны защиты.
К сожалению, никто из семьи Нардони и Ятоба (семьи мачехи Изабеллы) не захотел с нами разговаривать, поэтому мы решили обратиться к адвокатам. Одна из сюжетных линий фильма посвящена анализу того, как общественное возмущение могло оказать давление на следствие или, по крайней мере, повлиять на скорость проведения расследования.
Как вам удалось рассказать историю, проявляя уважение и не делая сенсации из этого преступления?
Мы никогда не договаривались с интервьюируемыми о том, что они будут говорить.
Что касается сенсации, то мне не кажется, что ее следует избегать. Рассказывать о сенсации не значит стремиться к ней. Сами члены семьи Изабеллы отметили, с какой деликатностью и уважением снят фильм. Для нас это лучшее доказательство того, что мы можем придерживаться объективности даже при работе с такими неоднозначными темами.
Каково это — снимать документальные фильмы в Бразилии? О чем стоит знать начинающим документалистам?
Раньше делать это было труднее, чем сейчас. Во-первых, сейчас у документалистов есть главное: доступ к аудитории. За это нужно благодарить стриминговые сервисы, особенно Netflix, которые сделали популярным документальное кино, особенно документальные сериалы.
Во-вторых, существуют различные платформы, на которых можно демонстрировать свою работу: от платных платформ до YouTube, — тогда как раньше мы были ограничены количеством кинотеатров, эпизодической демонстрацией фильмов на платном телевидении или выпуском DVD.
Также значительно снизилась стоимость аппаратуры для записи видео, а в интернете можно найти множество обучающих руководств, в которых разъясняются технические аспекты съемочного процесса. Сегодня, если вы хотите снять документальный фильм, не может быть никаких оправданий, чтобы этого не сделать, и это отлично.
Верхняя фотография: скриншот платформы Netflix.
Другие статьи
