Начиная с опубликованного The Boston Globe в 2002 году материала о сексуальных злоупотреблениях в католической церкви до нынешних обвинений в адрес Билла Косби – связанные с сексуальным насилием истории в последние годы появляются в новостях чаще, чем когда бы то ни было.
"История журналистики не знала примеров такого долгого, систематического, этически выверенного, эффективного освещения случаев сбоя в работе институциональных механизмов в ситуациях, связанных с сексуальным насилием", – сказал в ходе организованной Национальным пресс-клубом дискуссии о проблемах освещения в медиа случаев сексуального насилия Брюс Шапиро, исполнительный директор Центра журналистики и травмы Dart при факультете журналистики Колумбийского университета.
По словам Дженнифер Марш, вице-президента отделения помощи жертвам при RAINN (Национальной сети по борьбе с изнасилованиями, домогательствами и инцестом), число жертв насилия, рассказывающих о том, что с ними произошло, будет только расти с каждой новой историей. Каждый год горячая линия RAINN регистрирует рост числа людей, обращающихся к ним за помощью, и часто это происходит вследствие того, что люди видят в новостях громкие истории, связанные с сексуальным насилием.
Однако тема сексуального насилия – в числе самых трудных для работы журналистов. Интервьюирование жертв насилия связано со множеством уникальных проблем и подводных камней, которые могут не только навредить журналистскому материалу, но и стать причиной серьезного психологического вреда для потерпевших.
IJNet присутствовал на дискуссии и выбрал три основных совета для журналистов, начинающих работать с этой сложной темой.
Откажитесь от традиционной модели освещения событий
Кристен Ломбарди, занимающаяся расследованиями журналистка Центра общественной целостности, говорит, что, прежде чем приступить к работе над материалом, для журналистов жизненно важно отказаться от традиционной модели освещения событий. Это включает отказ от контроля над историей – ситуация, которую многие журналисты склонны предавать анафеме.
"Одна лишь настойчивость не поможет вам провести такого рода интервью, – сказала Ломбарди. – По моему опыту, лучший способ установить контакт с жертвой насилия – это использовать посредников, которым этот человек доверяет. Поэтому я всегда находила людей – источников информации, среди знакомых жертвы насилия".
Этот метод поиска источников информации с помощью близких людей очень важен в ситуации, когда жертвы насилия не доверяют средствам массовой информации.
"Пострадавшие при столкновении с системой люди часто очень недоверчивы и не хотят говорить, – сказала она. – Многие говорили мне, что реакция связанных с их делом организаций была более травматичной, чем само насилие. Первое, с чем сталкиваются репортеры, – это очень высокий уровень недоверия".
Поддержка, эмпатия и правда
Шапиро рассказал, что врачи, помогающие людям, перенесшим тяжелую эмоциональную травму, часто говорят о необходимости придерживаться принципов SET: трехуровневой модели, при которой журналист предоставляет поддержку, эмпатию и правдивую информацию (support, empathy and truth) людям, пережившим насилие.
Это означает, что вы поддерживаете жертву насилия – вы хотите рассказать историю этого человека. Эмпатию журналист выражает, демонстрируя понимание проблем, с которыми сталкиваются пережившие насилие люди, рассказывая свою историю.
По словам Шапиро, наибольшие трудности для журналистов связаны с третьим компонентом модели SET – правдивой информацией. Журналисты могут захотеть опустить или представить в более приглядном виде детали истории, чтобы закончить работу над материалом, – но эти детали могут быть необходимы для достижения информированного согласия с человеком, историю которого вы рассказываете.
"Я всегда думала, что лучше честно и прямо объяснить, какие цели мы преследуем, публикуя материал или серию материалов, – сказала Ломбарди. – Подготовьте человека, о котором вы пишете, к тому, что вы будете делать: "Вот как я буду работать над материалом, вот что я для этого сделаю, мне придется поговорить с X, Y и Z, список людей, с которыми я буду говорить, может (и, скорее всего, будет) включать человека, который обвиняется в совершении насилия". Очень полезно сделать все, чтобы жертвы насилия, с которыми вы работаете, в полной мере заранее осознавали, как и что будет происходить".
Будьте готовы к негативной реакции
По словам Лиз Секкуро, автора и активистки, публично рассказавшей о своей собственной, произошедшей в 1985 году, истории, для многих жертв сексуального насилия выбор в пользу того, чтобы рассказать свою историю, – это способ самореабилитации. И, хотя публичный рассказ о произошедшем может стать полезным опытом, рост активности социальных медиа зачастую приводит к тому, что жертва сексуального насилия подвергается резкой критике.
"Чего я не ожидала – так это резкой негативной реакции, – сказала Секкуро. – Независимо от того, насколько хорошо работает модель SET и насколько хорошо журналисты выполнили свою работу, после публикации истории жертву насилия пытаются унизить, и она подвергается нападкам, полным абсолютной ненависти. Это неизбежно".
Поэтому журналисты всегда должны предвидеть негативную реакцию на любую историю о сексуальном насилии – и жертвы насилия, о которых рассказывают журналисты, должны тоже об этом знать.
По словам Марш, RAINN советует жертвам насилия держаться подальше от социальных медиа – и от секции комментариев на новостных сайтах – после того как они рассказали журналистам о своей истории. Соответственно, любой журналист, собирающийся работать над материалом о сексуальном насилии, всегда должен убедиться, что герои его будущей истории знают об этом.
"К счастью, на многих новостных сайтах комментарии к постам быстро исчезают, так что, возможно, троллям придется найти другое хобби", – сказал Шапиро.
Другие материалы по этой теме
У вас остались вопросы об освещении в медиа историй, связанных с сексуальным насилием? Центр журналистики и травмы Dart собрал 85 ресурсов, включающих списки советов, мультимедийные материалы и многое другое, в помощь журналистам, работающим с такими темами.
На фотографии [слева направо]: Дженнифер Марш, Лиз Секкуро, Брюс Шапиро и Кристен Ломбарди.
Фотография сделана Сэм Беркхед.