Уже месяц в Украине идет война. За это время погибло не менее 12 журналистов, многие продолжают работу в условиях, когда стрельба и воздушные атаки стали повседневностью.
Наталья Пахайчук, менеджер инновационных проектов в сети гиперлокальных сайтов из западных областей Украины – информационном агентстве Район in ua: "Мы будем работать сколько надо, с перерывами на сон или без"
"24 февраля я проснулась от взрывов, был ракетный обстрел аэродрома, недалеко от которого я живу", – рассказала мне Наталья Пахайчук во время интервью, которое прошло 7 марта.
В день начала войны журналистка находилась в Луцке. По ее словам, сначала люди вокруг не понимали, что происходит, боялись выйти из дома, а мобильная связь работала очень плохо. С 24 февраля Наталья и ее коллеги "стали работать в бешеном темпе". "Все, что было после, для нас – как один сплошной день", – говорит она.
Агентство перешло на круглосуточную публикацию новостей, команда работает по 4 смены в сутки – по 4 журналиста в смену на основной ленте новостей, остальная команда также продолжает работу в штатном режиме – обновляются новостные сайты местных сообществ, публикуются тематические проекты (бизнес, история, культура, спорт, медицина, экология).
С началом войны больше людей стали читать новости медиа в Telegram. "За две-три недели до начала войны мы запустили Telegram-канал Безопасный район и никак не могли его раскрутить", – говорит Пахайчук. За первые полторы недели войны аудитория канала выросла с 200 до почти 4 тысяч человек.
В то же время зарплаты сотрудников сократили, потому что изменились финансовые условия: редакция, где работает Наталья, больше не получает доходы от рекламы. Инвестиций тоже нет: они поступали от крупной бизнес-группы, которая до войны, в основном, занималась ритейлингом, сейчас многие магазины этой группы разрушены.
Редакция получает небольшие доходы от сервиса контекстной рекламы Google Adsens, а также использует остатки грантов, выигранных до войны. Фандрайзинговую же кампанию журналисты ведут неактивно: украинцы, объясняет Пахайчук, отдают сейчас все свободные средства на поддержку армии: "Так вышло, что мы не знаем, за что работаем в материальном плане. В нематериальном – знаем прекрасно и будем работать сколько надо – с перерывами на сон или без".
По словам Натальи, главная задача ее медиа сейчас – сохранить редакцию и сотрудников, которые смогут давать людям проверенную информацию. В этом им помогает обновляющаяся каждые 20 секунд онлайн-катра объявленных тревог.
Наталья Пахайчук говорит, что во время войны количество ложной информации стремительно выросло. Иногда фейки запускает враг, а иногда их придумывают люди. "Все очень перепуганы, много слухов, и все подозревают всех", – говорит она.
Настя Горпинченко, журналистка и волонтер: "Погибшей журналистке, как и мне, было 24 года"
Я поговорила с Настей 16 марта. 24 марта она уже была на пути в Киев. "Последний месяц перед войной мы с коллегами ездили вдоль линии фронта с иностранными журналистами. Когда началась война, мы были в Северодонецке", – рассказала она.
До войны она пять лет занималась журналистикой и сейчас сотрудничает с Громадським радіо, также делала материалы с линии фронта для CNN и французского телеканала Arte, еще Настя работает в благотворительном фонде Восток SOS.
С началом войны Горпинченко выехала в город Ужгород в Закарпатье – одну из самых безопасных областей в Украине. Там она делала материалы о том, как люди в тылу помогают фронту, как записываются в добровольцы. Сотрудничая с фондом "Восток SOS", Настя с коллегами занимались информированием заграничных партнеров о потребностях гражданского населения, о действиях российской армии против мирного населения, помогали в организации гуманитарной помощи и эвакуации. По ее словам, работа помогает побороть чувство вины и ощущение, что делаешь недостаточно. Настя добавляет, что подобное чувство вины преследуют многих. "Но мы можем быть полезны вне зависимости от того, держим ли оружие в руках", – сказала она и добавила, что сейчас нет неважных дел.
Горпинченко планирует поехать на восток Украины через Киев и там совмещать волонтерство и журналистику.
"Я не боялась, [что там со мной что-то произойдет], но вчера вся моя лента была в новостях о погибшей журналистке, которой, как и мне сейчас, было 24 года. Я подумала, что хочу дополнительно спланировать безопасный маршрут", – говорит она.
Сложность в том, что трудно понять, какие территории в данный момент подконтрольны Украине и какие – нет, где возможны обстрелы. Также нужно учитывать, есть ли на пути стратегические военные объекты – их лучше объехать.
"Но сложно что-то прогнозировать, потому что сейчас российская армия стреляет просто по мирным жителям, по школам или больницам", – объясняет журналистка. Она также напоминает: в горячих точках журналисты работают только в защитной экипировке, то есть бронежилетах и касках.
Для понимания контекста и правил безопасности Горпинченко советует иностранным коллегам, решившим приехать в Украину, общаться с местными журналистами, фиксерами или продюсерами, чтобы лучше понять местный контекст.
Настя подчеркивает: при освещении текущих событий журналистам важно помнить, что война не началась 24 февраля 2022 года, на востоке Украины она идет с 2014 года, когда Россия вторглась на территорию Украины в первый раз.
Отар Довженко, главный редактор сайта Детектор медіа: "Я понемногу вернул себе веру в то, что наше дело имеет смысл"
Интервью с Отаром Довженко состоялось 17 марта.
Как отмечает Отар Довженко, в первые дни войны в информационном пространстве царил хаос, оно было переполнено фейками. Сейчас редакция много пишет о новых медийных реалиях и меньше, чем раньше, – о не связанных с войной темах.
По словам Довженко, с началом войны стало сложнее проверять факты, а в военное время для журналистики это особенно важно. Всегда желательно использовать, как минимум, два источника информации, "но очень часто их просто нет или они недоступны: звонишь в пресс-службу какого-нибудь органа, а там все на фронте. Поэтому качество информации сильно снизилось", – сказал он.
Довженко объяснил, что неверная информация поступает с обеих сторон – как со стороны России, так и со стороны Украины, но существует разница. Случается, что Украина преувеличивает свои военные успехи. Пример неверной информации с украинской стороны – история об острове Змеиный, где пограничников объявили погибшими, а на самом деле оказалось, что они в плену и их было в несколько раз больше, чем сначала было заявлено.
Российская же пропаганда, по словам Довженко, конструирует параллельную реальность, "ту, где российская армия не стреляет в мирных жителей и где ей противостоят не военные, а нацисты на бандеромобилях". Он называет это "безумием и матрицей" и добавляет: чтобы противостоять этому потоку лжи, нельзя публиковать информацию, если вы сомневаетесь в ее достоверности.
Довженко рассказал, что аудитория "Детектор медіа" выросла с начала войны в несколько раз, при этом изменился ее состав: теперь среди читателей сайта меньше собственно медийщиков, потому что многие из них ушли воевать или волонтерить.
Как во время войны придерживаться принципа, требующего, чтобы журналисты предоставляли слова разным сторонам конфликта? "Да никак, нет речи о балансе мнений и о том, что в каждом тексте [о войне] должна быть представлена позиция Путина", – говорит Довженко.
По его словам, в украинских медиа стало больше эмоций и агрессии, больше патриотизма.
Финансовая же ситуация для украинских медиа сложная: речь не идет ни о рекламе, ни о платных подписках. Довженко говорит, что перед медиаиндустрией стоит дилемма: с одной стороны, медиа помогли бы пожертвования, а с другой – он уверен, что лучше пусть деньги получит армия, которая пытается остановить войну.
"Титаническим усилием и ценой жизни тысяч украинцев у нас появилась надежда, что мы не дадим захватить нашу страну. Я понемногу вернул себе веру в то, что наше дело имеет смысл – обеспечивать людей качественной информацией и разоблачать фейки", – сказал Отар Довженко.
Верхнее фото предоставлено Настей Горпинченко.
مقالات بیشتری نوشته
