Мы, фотожурналисты, должны отдавать себе отчет – вероятность того, что кто-то из нас сможет первым запечатлеть какое-либо большое новостное событие, связанное с кризисом, не больше, чем выиграть в лотерею. Когда дело доходит до срочных новостей, технологии не на нашей стороне. Первые снимки любого значимого события теперь делают на свои телефоны гражданские журналисты. В этой ситуации наша работа – предоставлять контекст, анализировать и проводить расследования, а также проверять подлинность контента, который мы используем.
Фотограф Майкл Камбер, работавший в Ираке и Афганистане и освещавший конфликты в Африке для The New York Times, в 2015 году организовал выставку "Измененные изображения: 150 лет постановочной и измененной документальной фотографии".
Выставка, на которой были представлены известные фото, оказавшиеся постановочными, измененными или сфальсифицированными, стала обвинением существующим практикам в фотожурналистике. Опытных фотожурналистов заменяют новички или не имеющие образования "гражданские журналисты", поэтому выставка также подняла важный вопрос о будущем фотожурналистики в ситуации, когда подлинность фотографий вызывает все больше вопросов.
Выставка включала более 40 фотографий, иллюстрирующих самые темные моменты истории фотожурналистики. Эти фотографии заставляют краснеть многие новостные организации: журнал National Geographic, переместивший египетские пирамиды на своей цифровой фотографии; Time, затемнивший цвет кожи О. Дж. Симпсона; Associated Press и Reuters за измененные цифровые фотографии, сделанные на Ближнем Востоке, а также The New York Times за публикацию в 2002 году постановочной фотографии, на которой изображен мальчик с игрушечным пистолетом, стоящий перед входом в арабский продуктовый магазин.
Если говорить о более близких мне событиях, 15 января 2019 года всего в нескольких сотнях ярдов от моего офиса в Найроби, Кения, террористическая группировка Аш-Шабааб (запрещенная в России) напала на здание, в котором размещаются международный отель Dusit, десятки офисов международных компаний, банков и ресторанов. Боевики начали стрельбу в 15:00 во вторник, когда в комплексе было много посетителей, и перестрелка с кенийскими силами безопасности продолжалась еще 18 часов.
И местные, и международные корреспонденты прибыли на место события спустя несколько минут после начала перестрелки – и многие побывали в комплексе как до прибытия сил правопорядка, так и после – вместе с ними.
Фотожурналисты, опубликовавшие фотографии с изображением сцен насилия, тут же подверглись критике со стороны местной общественности.
Особенно сильно критиковали шефа бюро и отвечающего за работу с фотографиями и видео редактора The New York Times. Онлайн-сообщество Кении было возмущено – люди обрушились на журналистов с критикой за публикацию фотографий убитых посетителей ресторана Secret Gardens, лежащих на столах и стульях рядом с открытыми лэптопами. Издание защищало своих сотрудников и не удалило фотографии. В Твиттере до сих пор продолжается кампания, требующая, чтобы The New York Times отозвало из Кении руководителя бюро. Однако один из старших редакторов этого издания и бывший начальник расположенного в Найроби бюро Марк Лейси сказал, что этот случай заставит их внимательно присмотреться к требованиям и стандартам, предъявляемым к фотографиям.
Подлинность же этих снимков никогда не ставилась под сомнение.
Как фотожурналист, освещавший различные конфликты на всем Африканском континенте, я считаю, что эти фотографии были сделаны очень профессионально в очень сложных условиях. Я знаю несколько фотожурналистов, бывших на месте событий и снявших некоторые из этих фотографий. Если бы я был там, то, без сомнения, сделал бы то же самое.
Спор возник об этичности публикации фотографий.
Жители Кении – и Африки вообще – всегда считали, что международные СМИ изображают нас в негативном свете и видели элемент расизма в том, как медиа обходятся с жителями Африки по сравнению с тем, как они обращаются с жителями западных стран в подобных же обстоятельствах.
Например, ни The New York Times, ни одно другое ведущее западное медиа не опубликовало фотографии тел людей, погибших во время атак 11 сентября, взрывов и нападений в Лондоне или Париже или, к примеру, во время нападений на школы или другие общественные места – а ведь такие события происходят в США почти каждую неделю. Я думал о том, почему эти изображения были опубликованы так быстро и почему после публикации более 9 000 твитов с критикой этого решения журналисты так страстно его защищали? Есть ли разница между трупами жителей Африки и трупами жителей западных стран?
Лично я ни минуты бы не сомневался, нужно ли публиковать эти фотографии, но я точно так же, не сомневаясь, опубликовал бы фотографии жертв атак в Нью-Йорке, Лондоне и Париже, потому что это реальность мира, в котором происходят террористические атаки. Я не думаю, что редактор The New York Times, отвечающий за работу с фотографиями, думал, что он пересекает какую-то этическую черту. Но я знаю довольно много редакторов западных СМИ, которые неосознанно поступают по-разному, если имеют дело с изображением трупа жителя Африки или жителя западных стран.
Изменение изображений
Вернемся к теме манипулирования изображениями, которые, в свою очередь, меняют смысл или контекст истории. Благодаря современным технологиям, делать это в наше время становится все проще, а обнаружить подделки становится все труднее – опять же благодаря технологиям.
Студенты, изучающие фотожурналистику, тратят больше времени на Photoshop и программы, с помощью которых можно улучшить качество готовых фотографий, чем на обучение собственно умению делать хорошие фотографии.
В аудиториях их учат "обманывать", что полностью противоречит всем основам фотографии, которым меня самого учили с детства [отцом Салима был Мохамед "Мо" Амин MBE, кенийский фотожурналист, которому, в частности, известность принесли фотографии и видео голода в Эфиопии, приведшие к организации концерта Live Aid].
Насколько важно, как фотограф получает окончательный вариант своей фотографии? Я слышал, как одни фотографы обвиняли других в "обмане" из-за использования Photoshop для доработки изображения. Думается, что для тех, кто смотрит на вещи с этой точки зрения, чрезмерное использование Photoshop превращает "подлинную фотографию" в какую-то другую форму искусства. Разглядывая фотографии моего отца, я твердо верю, что "настоящая" фотография должна быть сделана в момент съемки и что любые последующие изменения и ретушь будут равносильны лжи или мошенничеству.
Но сколько именно будет "слишком много", если мы говорим о манипуляциях и ретушировании фотографий? Можно ли сказать, что все, что выходит за пределы установки баланса белого, превращается в начало скользкого пути к отказу от нашей художественной целостности? Этика важна, но важна также и эстетика. И давайте не забывать, что все, что мы создаем как фотографы и как художники, – это интерпретация того, что мы видим вокруг нас. Выбор камеры, выбор настроек, композиции: мы постоянно так или иначе навязываем себя "реальности". В этом смысле абсолютной истины не существует.
Но изменение фотографий с целью изменить смысл, контекст и представление о событии – с моей точки зрения, это обман. Мне посчастливилось видеть сотни тысяч фотографий – работ моего отца, и меня поразила суровая правда каждой фотографии, объективность и честность в каждом кадре, который он снял.
Я использую Photoshop при работе с его фотографиями, но только чтобы удалить следы грязи и царапины, накопившиеся за годы неправильного хранения, я не меняю контекст или смысл снимков.
"Различные новостные организации и разные конкурсы опираются на разные стандарты, – сказал Майкл Камбер. – Нам нужно говорить на эти темы, пока мы полностью не разрушили доверие к фотожурналистике".
Эта статья была опубликована на сайте Сети этической журналистики как часть ежегодного издания "Спасение новостей: этика и борьба за будущее журналистики" (Saving the news: Ethics and the fight for the future of journalism), о котором можно прочитать здесь. Публикуется на сайте IJNet с разрешения.
Салим Амин – президент Camerapix, президент Фонда Мохаммеда Амина, а также соучредитель и бывший президент Africa24 Media. Отцом Салима был Мохамед "Мо" Амин MBE, кенийский фотожурналист, которому известность принесли фотографии и видео голода в Эфиопии, приведшие к организации концерта Live Aid. Он также член Инициативы африканского лидерства и член Сети глобального лидерства Института Аспена. В декабре 2012 года журнал "Новая Африка" назвал Салима одним из "100 самых влиятельных жителей Африки", а в мае 2013 года тот же журнал включил его в список "50 жителей Африки в возрасте моложе 50 лет". Амин также член совета EJN.